Раскинулось море широко — известная матросская русская песня о кочегаре, который умер от теплового удара во время рейса в Красном море. Первая грамзапись песни была сделана в 1912 году Юрием Морфесси. Но подлинную всенародную популярность она обрела после исполнения Леонидом Утёсовым. Существовало много вариантов этой песни. Утёсов вспоминал, что знал и пел её со своего одесского детства, ещё до революции 1905 года; что состояла она из бесчисленного множества куплетов; для своего исполнения он взял, по его мнению, не больше одной пятой части текста. Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли. Не слышно на палубе песен, И Красное Море шумит, А берег и мрачен и тесен, Как вспомнишь, так сердце болит. Товарищ, я вахты не в силах стоять, Сказал кочегар кочегару, Огни в моих топках совсем не горят, В котлах не сдержать мне уж пару. Пойди, заяви ты, что я заболел И вахту не кончив, бросаю, Весь потом истек, от жары изнемог, Работать нет сил - умираю. Товарищ ушел, он лопату схватил, Собравши последние силы, Дверь топки привычным толчком отворил И пламя его озарило. Окончив кидать, он напился воды, Воды опресненной, нечистой. С лица его падал пот, сажи следы, Услышал он речь машиниста. Ты вахты не кончив - не смеешь бросать, Механик тобой недоволен, Ты к доктору должен пойти и сказать, Лекарство он даст, если болен. На палубу вышел, сознанья уж нет, В глазах его все помутилось, Увидел на миг ослепительный свет, Упал - сердце больше не билось. К нему подбежали с холодной водой, Стараясь привесть его в чувство, Но доктор сказал, покачав головой: «Бессильно здесь наше искусство…» Всю ночь в лазарете покойник лежал В матросскую робу одетый. В руках восковую он свечку держал, Воск таял, жарою согретый… Проститься с товарищем утром пришли Матросы, друзья кочегара, Последний подарок ему поднесли — Колосник горелый и ржавый. К ногам привязали ему колосник, Простынкою труп обернули, Пришел корабельный священник-старик, И слезы у многих сверкнули. Напрасно старушка ждет сына домой, Ей скажут - она зарыдает, А волны бегут от винта за кормой И след их вдали пропадает.
